Том 27. Письма 1900-1901 - Страница 148

148

Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 101, где опубликовано впервые. Местонахождение автографа неизвестно.

Ответ на письмо А. Г. Константиниди из Афин от 29 сентября 1900 г. (ГБЛ).

…перевести для журнала ~ несколько рассказов… — В письме от 29 сентября Константиниди обратился к Чехову от имени редакции афинского журнала «Панафинеи»: «Редакция греческого журнала „Τά Παναϑηναια“, желая представить своим читателям произведения современной русской литературы в греческом переводе, обратилась ко мне и дала мне полную свободу выбрать таковые из самых талантливых и выдающихся писателей современной России. Один мой знакомый дал мне недавно читать четыре тома Ваших повестей и рассказов. В полной уверенности, что греческая читающая публика оценит по достоинству Ваши рассказы, я уже перевел четыре из них, а именно: „Черный монах“, „Пассажир 1 класса“, „Произведение искусств“ и „Скрипка Ротшильда“, которые редакция журнала приняла с восторгом. Я намерен представить греческой публике еще несколько из Ваших повестей и рассказов».

…вышлю Вам свой портрет ~ моей автобиографии… — Константиниди просил Чехова прислать в журнал его фотографию и автобиографию: «Редакция помянутого журнала сочла долгом раньше, чем приступить к печатанию Ваших произведений, попросить Ваше на это разрешение и, знакомя греческую публику с Вашими произведениями, желала бы сделать известным ей и Вашу личность, поэтому обращается к Вам с покорнейшей просьбой выслать мне для передачи ей Вашу фотографическую карточку с Вашей на ней подписью. Я обратился с просьбой к одному знакомому лицу в Таганрог о доставке мне некоторых биографических сведений о Вашей личности, но вряд ли мне это удастся, поэтому Вы весьма обяжете меня, доставив мне таковые, хотя бы в самых главных чертах. Редакция, по разрешении ей русским почтамтом права входа журнала в пределы России, не преминет выслать Вам журнал» (там же).

3171. Е. Я. ЧЕХОВОЙ

13 октября 1900 г.

Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 101–102.

Открытка. Год устанавливается по почтовому штемпелю: Ялта, 14 X.1900.

3172. О. Л. КНИППЕР

14 октября 1900 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 71–72.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 14 Х.1900; Москва. 19 Х.1900.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 11 октября 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 206–209).

В конверт Чехов вложил вырезку из газеты: «Во время последнего общедоступного спектакля в театре, в конце третьего действия пьесы Чехова „Иванов“, публика была встревожена криками в партере. Какая-то женщина, весьма прилично одетая, настолько прониклась происходящим на сцене, что совершенно забылась и начала кричать: „Сарка, жидовка, так тебе и надо!“»

Видишь, как хорошо я живу. — Чехов отвечает на следующее место из письма Книппер: «Мне больно думать, что ты там один живешь, я не могу этого переварить. И зачем пропали даром эти прекрасные осенние месяцы? Я обыкновенно мало сожалею о прошедшем, но мысль об этом близком прошедшем и о настоящем причиняет мне боль, мучает меня. А тебя, скажи? Я не знаю, как я переживу эту зиму, я даже не думаю об ней, а то не знаю, чем утешить себя — работой только разве. Дорогой мой, не сердись, что я хнычу, я знаю, что и тебе не легко. Но за эти терзания мы будем награждены, правда? Весна должна нам принести много света, тепла, радостей, обновления. Ты непременно криво улыбаешься, читая эти строки, а в душе согласен со мной, права я? Как твое здоровье теперь? Пиши мне о себе подробнее, а то не договариваешь — я это чувствую».

Насчет пьесы не спрашивай… — Чехов имеет в виду следующие строки из названного выше письма Книппер: «В театре меня замучили вопросами о тебе и о пьесе». Повышенный интерес руководства и артистов Художественного театра к работе Чехова над новой пьесой был вызван репертуарным кризисом в театре. Станиславский писал по этому поводу С. В. Флерову 15 октября 1900 г.: «„Снегурочка“ растаяла в тот момент, когда лишь только мы маленько разгулялись. Она… вся — прикончилась. Мы потеряли всякую надежду оживить ее, и наша молодежь в полнейшем унынии. Одно средство оживить их — это скорее ставить новую пьесу. Если она будет иметь успех, мы спасены, нет — дело очень и очень плохо, почти безнадежно» (Станиславский, т. 7, стр. 198).

Ты пишешь про то, как надоела «Снегурочка»… — Книппер писала 11 октября: «Твои пьесы имеют самый большой успех теперь. Публика их любит, артисты играют их лучше, чем в те сезоны, играем с наслаждением, с радостью. Снегурка — это каторга, мука для всех. Ты ликуешь? Ты ведь предсказывал это, помнишь?» В письме от 13 октября Книппер несколько по-другому отзывалась о спектакле «Снегурочка» в Художественном театре: «Вечером пошла с Машей на „Снегурку“ в Новом театре и очень была рада, что пошла, т. к. яснее чувствую теперь все заслуги нашего театра и вижу его промахи. И теперь уже не считаю нашу „Снегурку“ проваленной и нос не вешаю. Ты приедешь — все увидишь непременно, все спектакли, как я радуюсь этому» (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 209).

Я писал, что пьеса вам не по театру… — См. письмо 3157. О неуспехе постановки «Снегурочки» в Художественном театре писал Чехову В. Э. Мейерхольд 1 октября 1900 г.: «Прошла неделя, как начался наш театральный сезон. „как мало прожито, как много пережито“… „Снегурочка“, на которую потрачено безумное количество артистических сил, столько напряжений режиссерской фантазии и столько денег — провалилась. Все участвующие пали духом и продолжают свою работу с болью в душе и уныло… Публика, равнодушная и к красоте пьесы, и к тонкому юмору ее, критиканствует, повторяя мнения разных „ведомостей“ и „листков“. Сборы уже начинают падать. Все чувствуют себя неловко… В чем дело? Очевидно, „Снегурочка“ отжила свой век. Очевидно, при „современной смуте“, на развалинах строя всей нашей жизни — мало призыва к одной лишь красоте… Или это каприз развинченной публики, или это слепое ее доверие к прессе? Как понять?.. М. Горький почему-то считает невежественными и публику, и прессу. Наши рецензенты невежественны, конечно… А публика? Правда, она легковерна, но чутья она не потеряла. Разве неверно, что пьеса мелка, хоть и красива? Часть вины пусть примет на себя наш главный режиссер: опять перемудрил. Если приедете, увидите. Всего не напишешь» (В. Э. Мейерхольд. Статьи, письма, речи, беседы, ч. 1, стр. 81).

148